ВВОДНЫЕ К ИГРЕ "АЙВЕНГО"
Последнее десятилетие ХII века было не лучшим временем в истории Английского королевства. Собственно, вернее было бы назвать его королевством Плантагенетов (planta genita – “рожденный под терновником”, тем самым, на котором два века спустя распустятся Алая и Белая розы) – Анжуйского дома, владевшего не только Британией, Ирландией и Нормандией, но и всей Западной Францией. В качестве герцогов Аквитанских, Анжуйских, Бретонских и Нормандских Плантагенеты считались вассалами французских Капетингов, но до последнего времени скорее Леопарды хозяйничали в королевстве Лилий, чем наоборот.
Однако к концу века пришло время перемен. Генрих II, который (надо же!) считал, что корона – это не только почет, но и реальная власть, и потому считался тираном, был фактически свергнут в результате восстания своих континентальных подданных. Возглавил мятежников прошедший хорошую школу междоусобиц в своих владениях Ричард Анжуйский, а король Филипп Французский, королева-мать Алиенора (Элеонора) Аквитанская и младший из принцев – Джон с благословения Святой Церкви мятеж поддержали. Войско короля было разбито, Генрих капитулировал и очень вовремя скончался. Ричард взошел на престол и тут же отправился в Крестовый поход, забрав с собой английское войско и казну. Отличный боец, но плохой стратег, он выигрывал битвы, но проигрывал войну – и султану Саладину, и своим союзникам-соперникам, в первую очередь Филиппу, который, вернувшись на родину, подготовил “воссоединение” запада и юга Франции с Парижским доменом. А Ричард, потеряв все, кроме славы, оказался в плену у оскорбленного им в Акре герцога Австрийского.
А что же Англия? Формально страной правит регентша, королева-мать Алиенора, дама с большим политическим опытом. При ней – и наследник престола принц Джон, и регентский совет, и канцлер-казначей, и лорд-коннетабль, но реальных рычагов власти нет. Вместо регулярной армии – дружины баронов и чужестранцы-наемники. Вместо юстиции – сеньоральные суды: в своих владениях любой барон может не только в “холодную” бросить, но и костер развести. Вместо полиции – шерифы, живущие за счет ими же собираемых налогов. Особо “хороша” финансовая система: поскольку налоги не платит никто, то их платят все. Чрезвычайные поборы собирали на Крестовый поход, собирают на выкуп из плена Ричарда, и неизвестно, на что еще будут собирать. Дворянство особенно раздражают “регалии” – платежи за посвящение в рыцари, возведение в баронство и т.д., а также “щитовые деньги”, которые вносят на содержание наемников те, кто не служит при дворе. Йомены – военнообязанные крестьяне – уже немногим отличаются от крепостных вилланов, а королевский шериф приобретает над ними почти что власть сеньора. (Тем более, что побор – не налог: берут не то, что положено, а то, что захотят.)
Да и десятину Святой Церкви Англия платит куда исправнее, чем другие королевства Европы – недаром все больше в ней аббатств и командорств новых, рожденных в Крестовых походах орденов. Это и монашеский орден святого Бернарда – цистерианцы в белых рясах – казначей крестоносцев и любимец знати, и орден госпиталя св. Иоанна, и орден Храма – тамплиеры в белых плащах с алым крестом. Эти еще богаче, ибо охраняют не только паломников, но и торговые караваны. Говорят, потому-то они и не в восторге от подвигов короля Ричарда в Святой Земле – в результате она превратилась в выжженную.
Церковь и ордена не только собирают деньги, но и щедро ссужают ими правителей, угодных Святому делу.
Жители королевства – добрые католики, ненавидящие нехристей и еретиков. Властям светским, правда, случается спорить с духовными – как Генриху II с архиепископом Томасом Бекетом, мучеником… Но выступать против Церкви, как германские кайзеры или катары Ломбардии и Лангедока – ни-ни! Вольнодумство еще не вышло за стены монастырских школ, зато в массах вовсю процветают “суеверия” - не то, что бы вера в древних богов (да и в каких – римских, кельтских, саксонских, скандинавских?), а просто Старые Добрые Обычаи, на которые духовенство закрывает глаза, во всяком случае, пока еще…
А вот по крови народ в Англии действительно пестрый. Племена пришельцев смешивались друг с другом за два-три поколения, но сохранили свои названия для политических партий – так удобнее отличать “своих” от “чужих” и оправдывать вражду с ними! Итак…
“Анжуйцы” – придворная партия, сложившаяся в последние полвека, в правление Анжуйского дома. Это выходцы из Франции, из страдающих от малоземелья старинных родов, отправившиеся в Англию вслед за Генрихом Анжуйским ловить счастье при его дворе. Теперь, когда владения на континенте практически отрезаны, делают все, чтобы укорениться на английской почве. Носители новой придворно-рыцарской куртуазной культуры, свои надежды связывают в первую очередь с монаршей милостью. Предприимчивы, решительны, но строго соблюдают “благородные обычаи вежливости” – по крайней мере, внешне. Стремятся найти союзников не только и не столько среди норманнской знати, но и среди саксонской верхушки, особенно молодежи, увлеченной идеалами рыцарства, культом Прекрасной Дамы и миссией Святого Креста. Знамя партии – король Ричард, лидер – лорд-коннетабль Анри Боген, граф Эссекс. Он – ближайший советник короля Генриха; сперва покровитель, а затем и правая рука молодого Ричарда. Пользуется доверием королевы-матери. Правда, имеющихся у него войск хватает только для обеспечения безопасности и порядка при дворе.
Впрочем, немало среди рыцарей французской крови и тех, кто ставит на принца Джона – из вновь прибывших, таких же безземельных, как и сам наследник престола. Его хотят видеть на престоле и многие из потомков воинов Вильгельма Завоевателя – “старые норманны” (в отличие от “анжуйцев”, которые для местного люда – те же самые норманны). Самые влиятельные из них – “тотемные фамилии” Фитц-Урс (“Медведевы”) и Фрон де Беф (“Быковы”).
За сто с лишним лет в Англии сложилась особая “культура норманнских замков” – замкнутых мирков, чьи обитатели не особенно любят покидать каменные стены своих цитаделей. Они все еще чувствуют себя завоевателями в усмиренной, но непокоренной стране; привыкли полагаться на собственные силы, а не на королевскую власть. Оттого и не приемлют новые веяния, вроде королевского войска и суда, хотя и не прочь попировать за королевским столом и повоевать под королевским знаменем. Старые добрые времена Вильгельма Завоевателя и его сыновей, когда каждый барон был королем в своем поместье – их идеал, раздел королевских земель, где, под присмотром шерифов, живут пока еще вольные йомены – их цель, междоусобные войны – любимое развлечение. К делу освобождения Гроба Господня, как и к религии в целом, относятся прохладно – уважая, при этом, прелатов из знатных родов, верных советников и крепких собутыльников. Но многие, как братья Маль-Вуазены, уже обтерлись на анжуйский манер – и приобрели вкус к политике и политесу.
Англосаксы, или саксонцы – это и есть собственно англичане. На севере Англии, где еще помнят о вольностях “датского права” викингов и только полвека назад завершилось последнее большое восстание против норманнского владычества (битва при Норталертоне), они представлены не только вилланами, но и вольными йоменами (war-man), подлежащими мобилизации в королевскую пехоту, и франклинами – “свободными владетелями”, потомками “тэнов” – десятников саксонских дружин, владеющими землей по старинному родовому праву, а не за службу королю. Среди них можно найти даже потомков саксонских королей Альфреда Великого (леди Ровена) и Эдуарда Исповедника (Ательстан).
Реально франклина от йомена отличают только богатство и претензии на знатность. Большинство из них, как и их соперники – норманнские бароны – живет славой прошлых лет, когда закон держался не виселицей, а силой обычая, общего для знати и простонародья, войско было всеобщим ополчением, иноземцы знали свое место, король говорил по-английски и никто не посягал его именем на земли и имущество. Возврат “старых добрых времен” связывают со “смутой в верхах”: одни – с возвращением Ричарда, другие – с коронованием Джона, третьи – с воцарением монарха древней саксонской крови. Ну, а молодежь все чаще стремится попасть в число королевских рыцарей – при дворе, как Уилфред Айвенго, или хотя бы на службе шерифа, как Гай Гисборн. Популярна и духовная карьера, вроде той, что сделал приор Эомер: духовенство покровительствует всем!
Йоменам – не до “высоких материй”. На севере всегда существовала угроза кельтских набегов, а йомены – военные поселенцы на королевских землях – сторожили рубежи надежнее, чем феодалы-придворные. Но теперь и они во власти шерифов… Плантагенеты, воюя в Европе, еще не ценят пехоту, как боевую силу, а значит, и защиты от них не дождешься! Защитник один – Шервудский лес, где хозяин – Добрый Робин со товарищи. Там можно и часть имущества схоронить от глаз шерифа, и самим укрыться от суда и расправы.
Йомены привычны к бою. На смену самодельным копьям и топорам уже приходят тяжелая пика и алебарда – “билль”, а главное – “long bow”, большой лук, позаимствованный у соседей-кельтов. Доверяют святым отцам, хоть слишком жирных и не любят; терпеть не могут инородцев и твердо стоят за вольности Доброй Старой Англии.
Рядом с англосаксами живут кельтские кланы. Давно прошли времена, когда саксонские тэны охотились за кельтскими рабами – “уиллями”. Незадолго до норманнского вторжения кельты даже потеснили саксов на юг, отвоевав плодородный Лотиан. Но перед мечом норманнов пришлось смириться и тем, и другим. По-прежнему кельты живут большими семьями – кланами, а не общинами с выборным мэром, как саксонцы. Все так же любят позлить они “саксонских увальней” и поспорить с ними о “первородстве”. Но уже при Норталертоне кельты и саксы плечом к плечу бились с норманнами. Лэрды – вожди кланов – изо всех сил стараются держаться на равных с баронами, но… в глазах знати и шерифа они – разбойники и злостные неплательщики. Ценятся, как наемные убийцы (не самого лучшего пошиба!). Перемены начались с тех пор, как вооруженные длинными тисовыми луками стрелки графа Пемброка прославились в Ирландской войне и превратились в королевскую стражу. Молодежь охотно идет на службу к Пемброку “Большому Луку”; поговаривают, что его скоро назначат “комиссаром по кельтским делам”, и тогда у баронов и шерифов в отношении кланов руки будут коротки!
Кельты – старинные христиане, хотя понимают веру в Господа довольно своеобразно. Особо почитают Деву Марию, как некогда – Великую Богиню. Излюбленная профессия – бард и менестрель; последнее время спрос на них повысился – при Анжуйском дворе вошли в моду баллады о славных временах короля Артура, а кто помнит о них лучше, чем кельты?!
…ИТАК, в одном из северных графств, в славном городе Ашби, где шериф и мэр поддерживают относительное спокойствие и порядок, объявлен Благородный Рыцарский Турнир – один из первых в Англии. Тут же и королевский двор, перебравшийся из Лондона в палаты здешнего лорда, крестоносца – чего добру пропадать, экономия опять же… Турнир – дело государственное: коннетабль проверяет боеспособность резервов, шериф – их благонадежность; рыцари присматривают богатых и родовитых невест, дамы, естественно, поглядывают на доблестных и галантных кавалеров… Да и простой люд отвлечь и развлечь не грех, а то народец стал хмурый какой-то – того и гляди, гореть чьему-нибудь замку! Пилигримы тянутся на богомолье в аббатство Девы Марии, ватага Доброго Робина собралась у Большого Сборного дуба, в командорство Ордена Храма нагрянул с инспекцией сам Гроссмейстер Лука Бомануар, а в это время кто-то развесил на Майском Дереве венки из омелы – ведь скоро Бельтайн!
Милости просим в Веселую Англию!
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА И КОМАНДЫ.
Королевский двор и город Ашби :
Помещики норманнские и саксонские
Темплстоу, прецептория Ордена Храма
Жорво, аббатство Девы Марии, приор Эомер.
Также общины вольных саксонских йоменов, кельтские кланы, ватаги разбойников и прочий люд.
ОСОБОЕ ПРИМЕЧАНИЕ!!! Количество “бла-ародных” ролей ограничено вышеперечисленными. Роли рыцарей — гостей турнира розданы Главным мастером индивидуально.Титул и звание можно завоевать в ходе игры и утвердить их установленным порядком, уплатив “регалии” в королевскую казну (а не мастерам!).